Долго бродил старший сын по стране обездоленной, но никто не хотел помочь ему поднять несчастную, потрепанную гривну. Он уже и в села подался, думал — подальше от городов, поближе к народу. Там люди попроще, брезговать не станут. Но там от его гривны неприглядной, вообще отнекивались. Говорят, у них во время кризиса водка заместь валюты, а эта грязная бумажка им теперь ни к чему. Так и ушел не солоно нахлебавши.
Часть 2, Часть 1
Долго и доченька с огнем синим, по миру ходила. Думала возродить живительно пламя. Тоже мыкалась по городам и селам, но все безуспешно. Однако, прознала она от людей умных, что в соседнем государстве того пламени видимо не видимо, бери — не хочу. Стоит только вентиль нужный отвернуть и пламя само к тебе в руки побежит. И отправилась девица в царство соседнее, челом бить. Да как пришла, а там, таких как она — тьма тьмущая, очередь — ни конца, ни края не видно. Постояла она, да так и пошла ни с чем. Решила искать альтернативные пути выхода из кризиса, без советов батюшки своего.
Прознал царь про деяния детишек родных и совсем духом пал. С боярами не общается, к челяди не выходит, только знай, сидит целыми днями на завалинке да пчелок своих кормит.
Но одним прекрасным днем к батюшке-царю постучался младший его сын. Царь долго не хотел никого принимать, но потом не выдержал и разрешил явиться своему сыну-дурачку.
А сынок зашел не спеша, вальяжно постукивая по мраморному полу начищенными туфлями. Небрежным жестом, он задернул рукав белоснежной рубашки и представил взору царя золотые часы, инкрустированные брильянтами.
У батюшки от такого зрелища, сердце начало биться сильнее, а всегда добрые глаза, налились кровью.
Затем, сынок достал золотую ручку и начал невозмутимо что-то писать на тесненной бумаге с фамильным гербом.
«А что это ты такое пишешь, сынок? Неужто батюшке своему завещать что-то хочешь?»
«Зачем же? Я вот тут набросал сколько вы мне, батюшка должны.»
«Я?!!», - от такой наглости, царь чуть не лишился дара речи.
«Ну да. Вы же в стольном граде Киеве живете. А я нынче тарифы новые для киевлян вымыслил, вот и вас они тоже касаются.»
«Да как же так? На родного отца посягаешь?»
«На войне, как на войне», - и после этих слов сынок спокойным жестом достал из кармана какую-то бумажку:
«Да не волнуйтесь вы так. Нате, возьмите проездной на метро, так дешевле, ну правду вам говорю.»
И царь трясущимися взял у сына новенький проездной.
«А что же ты с даром моим сделал, потерял небось?», - дрожащим голосом спросил царь.
«Отчего ж потерял? Выгодно продал.»
«Да кому ж такое добро понадобилось?», - удивился царь.
«Вот так вот, отец. Долго я бродил по стране, все желающих демократию постеречь искал. А потом подумал, ну зачем же даром такое богатство на хранение отдавать. А потом нашел племя одно диковинное. Пенсионерами они себя называют. Так вот они мне за эту демократию все свои голоса отдали. А я им в нагрузку еще и пайки выдал. Так они меня в мои в палаты, на своих руках отнесли.»
«Так, где ж теперь сокровище наше, где демократия народа украинского?»
«Так, ясное дело где, у этих же, у пенсионеров. Она у них рядом с коммунизмом лежит. Его им давно отдали, еще на пути к светлому будущему, чтоб не потерять, так он у них и валяется. Ну, вы не грустите отец, не долго вам над судьбой народа своего горевать. Решил я, коли демократия у нас, то надобно нам выборы царские проводить и я на престол ваш баллотироваться буду.»
После этих слов царь весь побагровел и упал ничком на землю. Тут уж все бояре, да дети царские сбежались, давай батюшку в чувства приводить. Царь от приступа отошел, но после того сам не свой стал. А младший сын от затеи не отказался. И хотя в всерьез его никто не воспринимал, он занялся своим делом. И пока остальные отчаянно боролись кризисом, младший сынок привозил своим пенсионером всякую ненужную рухлядь, а те доверчиво принимали дары нового благодетеля, в надежде, что если не светлое будущее, то хотя бы сносное настоящее для них все-таки наступит...