Политики и народ продолжают жить в параллельных измерениях
В Украине «политики» не существует. Политическая деятельность воспринимается как особый тип «профессионализма», как система управления заводом, рестораном, конторой, но не как управление государством и политическими институциями. Основная проблема, которая в настоящее время не позволяет определиться ни с внутренними, ни внешними приоритетами и задачами, - это проблема ментального невосприятия «политического» как со стороны самих «политиков», так и «народа».
Утвержденная и окрепшая в постсоветских головах идея «политики» как одной из форм обслуживания интересов – с обеих сторон! – позволяет воспринимать партии и их лидеров в роли обслуживающего персонала либо бизнесменов, либо криминалитета, что, собственно говоря, в большинстве случаев, означает одно и то же. На публичном уровне, то есть том уровне, который виден с экранов телевизоров, из газет, журналов и интернет-изданий, такое понимание принимает форму «любви к народу» и «отстаивания интересов» самого «народа». При этом остается невыясненным, что же такое «народ» и каковы его «интересы». С другой стороны, получается, что лидеры непроизвольным образом сами провоцируют разделение этих понятий: получается так, что «политики» не являются частью «народа», а соответственно, интересы первых не пересекаются со вторыми и сосуществуют в различных мирах. Конфликт заключается как раз не в том, что нет системного анализа происходящего на повседневном уровне, а есть отцовско-патриархальное, советско-государственное ожидание, когда же интересы «политиков» соприкоснутся с интересами «народа», что в принципе невозможно.
Во-первых, само понятие «народа» и его «интересов». Классовая теория, благополучно отвергнутая в начале 90-х, не оставила ничего взамен. Появились лишь надежды, например, на «покращення життя вже сьогодні» или на «принятие новой Конституции», естественно, «всем народом». Причем этот сам народ не понимает, каким образом и на основе какой программы можно гарантировать соблюдение интересов всех без исключения. И дворника, и математика, и шахтера, и банкира, и офисного работника, врача, учителя. Такое понимание ведет к трактовке «интересов» как «едино-одинаковых для всех». Отсюда, кстати, и механизм введения и реализации социальных программ и социальной политики – калька одна, правда, она модернизируется в зависимости от профессиональной специфики той или иной когорты, но только «чуть-чуть», по мере необходимости и бюрократических интересов исходного ведомства, реализующего очередную правительственную программу.
Во-вторых, ментальная установка на необходимости «устанавливать строй». Неважно, какой именно – коммунизм, социализм или капитализм. Единственная перемена, которая произошла в сознании людей – смена терминологии. Превуалирующая новация современности – это «демократия». Причем именно как номинация, без смыслового содержания. Институционального и структурного наполнения в Украине это слово не содержит. Каждый и «все» вкладывают в него свой персональный смысл, но принцип статистики здесь не срабатывает – ни среди политиков, ни среди населения нет понимания того, чего они ожидают и, в первую очередь, друг от друга. Кроме того, привычно-обыденное желание продолжать «строить Европу в Украине», «строить демократию», «строить европейскую страну» упирается в собственные понимания и индивидуальные конструкции, исходящие от партий и движений. Соответственно, возникающая сумятица между «их» и «нашим» пониманием собственных целей и задач приводит не к образованию общего социального «салата», а к смеси несовместимых одного с другим продуктов, которые невозможно есть из одной миски в принципе.
Концепция «установления строя» настолько въелась в головы, что альтернативного объяснения политических процессов не видно. В альтернативе речь может идти о конструировании политического сознания и о конституционировании политического режима, при котором создаются правовые и институциональные основы украинского государства. В этом случае речь идет о создании четкого, продуманного и опирающегося на историко-культурную практику государственного механизма, не зависимого от персонифицированного восприятия тех или иных политиков. Однако украинский феномен как раз состоит в том, что ни политическая, ни партийно-избирательная, ни в целом общественная системы не направлены на производство политического мнения и политического продукта. Скорее, наоборот: сам продукт, будь то партия, финансово-промышленная группировка или бизнесмен продуцируют политические институции. А изменения в политическом дизайне, происходящие в процессе перераспределения экономических интересов, приводят к перманентному переформатированию всей государственной машины. Центром которой выступают не политические и государственные институции, а политическая аппликация интересов конкретного человека. С исчезновением или уходом этого человека исчезает и сама аппликация – идет ли речь о партии, министерстве, Кабинете Министров или Президенте. Права, обязанности и полномочия которых отражают определенные персональные интересы тех или иных экономических деятелей или групп влияния. Партии в таком случае также являются номинативными и ориентированы на публику. Реальная власть и влияние смещены в тень. Украинская политика, как и экономика, остается теневой.
В-третьих, отсутствие партий порождает и отсутствие идеологий. Точнее говоря, наоборот. Но Украина в этом контексте не менее уникальна: самой правой партией у нас является КПУ вследствие своего государственного консерватизма, а самой левой – БЮТ вследствие ориентации на создание механизмов социальной адаптации. Даже представляя свои программные положения, бютовцы делают установку на «солидаризм» и социальную ответственность. Причем эта солидарность иная, нежели польская. Именно в Польше рабочий класс оказался правым, тогда как в Украине его... нет. Есть некая прослойка работников, служащих, есть группа собственников и политическая элита. Но классов, социальных прослоек и профессиональных групп нет. Соответственно, ни о каких идеологиях, а тем более их носителях речь вообще не идет. Неудивительным является и признание Тараса Чорновола, защищающего позицию «регионалов»: если народ решит, что нужно вступать в НАТО, то и ПР будет выступать за вступление в эту организацию. Но пока народ не решил... то и идеологем у большинства сегментов национального политикума нет.
Проблема ведь не в том, что «решил «народ», а в том, что ему предлагается на выбор. А выбора, стало быть, нет никакого. Вернее, он есть, но между манипулятивными пониманиями «политического». Украинский парадокс: политики создают некую матрицу, под которой прячутся их экономические интересы, на публичном уровне через «говорящие головы» эта матрица приобретает абстрактную, не несущую конкретных смысловых формул красивую обертку, «народ» воспринимает ее в качестве конфетки или лакомства и выбирает ту, которая поярче. И тем самым порождает новый парадокс: проклиная политиков, никто не задумывается, кто и основываясь на каких фактах и обещаниях делает выбор. Тем самым ментально снимая с себя ответственность за происходящее в стране: «политик» и «народ» продолжают жить в параллельных измерениях.
НОВОСТИ
