Дивный новый мир?

После грузинских событий мир начал возвращаться к эпохе чистой геополитики, когда у каждой крупной и влиятельной державы есть своя, очерченная, зона влияния, а на остальной части Земного шара ведется борьба за расширение этих зон. Мир становится многополярным.

Классическая геополитика предусматривает, что мощь государства определяется его географией и ресурсами. То есть, имеет изначальное значение. Согласно этой незамысловатой мысли, всякое крупное государство есть империя. Однако в мире есть Канада, Бразилия или Индия, которые не стремятся к имперскому господству. Некоторые крупные азиатские страны – суть многонациональные и многоязычные империи, как те же Индия или Индонезия. Им бы со своими внутренними проблемами управится, куда еще создавать круг внешнего влияния?

Работает ли сейчас простая идея классической геополитики, основываясь лишь на опыте США, СССР (а теперь – России) или Китая? Не все так однозначно. Первыми к реформированию практики мировой геополитики руку приложили как раз Соединенные Штаты, сделав в 1990-е ставку на коллективную безопасность Запада и защиту «золотого миллиарда» от всего прочего человечества. Уже в самом этом принципе – Запад против всех – заключался кризис классической геополитической системы. Потому что у Запада есть минимум два полюса – США и объединенная Европа, плюс к Западному миру по давней практике примыкает Япония, что делает Запад не таким уж западом. Гораздо понятнее в этом плане звучит «золотой миллиард».

Теперь уже этот «миллиард» вкупе собирал вокруг себя сателлитов и вассалов, желающих постоять рядом с обильным столом самых богатых наций человечества. В очереди стояла тогда и Россия. Казалось, что новый мир сформирован, и теперь есть Запад с его демократическими ценностями и готовностью продвигать их с помощью оружия, и все остальные, «кого это касается». Такова была эпоха Клинтона, и единогласная поддержка Европой бомбежек Сербии, казалось, только подтверждает новый мировой порядок.

Однако уже Буш, с его ковбойским консерватизмом и желанием иракской вендетты, ситуацию поменял. Америка не должна зависеть от кого-либо и обязана опираться на собственные силы – утверждал новый президент США. Одностронее начало войны в Ираке и снятие заперта на добычу нефти на американском шельфе, в этом плане – звенья одной цепи. Америка, оставаясь в роли лидера Западного мира, и по-прежнему претендуя на должность лидера человечества, тем не менее, снова вернулась к канонам, более близким классической геополитической формуле. Опора на себя – вот ее главный лозунг. Ведя себя таким образом, США дали позволение остальным потенциальным сверхдержавам вести себя так же. В первую очередь, это касается Китая и России.

Оставим в стороне «китайский вопрос». Нас больше интересует «новый старый» гегемон – Россия. Та, которой она стала после победной грузинской кампании. Парадокс нынешней ситуации с восстановление геополитической мощи России в том, что она вынуждена действовать в мире, в котором существует более чем разветвленная сфера интересов Соединенных Штатов. За 20 лет после победы в холодной войне США сделали зоной своего влияния и Балканы, и Грузию, и Прибалтику, чрезвычайно сузив тем самым России почву для маневра. И потому Москве приходится применять самые разнообразные меры (и «последним доводом царей» становятся теперь меры военные), дабы восстанавливать свой контроль над постсоветским пространством – самой легкой по достижимости, и самой очевидной зоне ее влияния. Прибалтика, ставшая частью НАТО, для России потеряна – но упустить Закавказье Москва не могла себе позволить. Мало того – пощечина Грузии была естественной пощечиной Америке и громкой заявкой США на понятном для Штатов языке: «Парни, хватит грести под себя. Нужно делиться» Здесь – мы хозяева!». Россия четко обозначила зону своего восстанавливаемого влияния. И США почти готовы отдать ей эту зону (куда входит и Украина), окружив ее частоколом из систем ПРО. К тому же, существование на этой территории грузинского и украинского режимов – предмет для торга между Россией и США. Торга серьезного. В котором обе страны – всего лишь лоты.

Эпоха сугубой дипломатии заканчивается. В моду снова входит военная сила. Но помимо этого печального факта есть и другой, более неоднозначный. Отныне – теоретически – всем все можно. Принципа нерушимости границ больше нет. ООН подтверждает свою ненужность, и превращается в машину для регистрации новых государств, причем половина из которых признана одной частью мирового сообщества, а половина – другой. Путь одностороннего провозглашения независимости той или иной провинции или территории с опорой на сильного патрона станет в обозримом будущем одним из главенствующих в международных делах. А это значит, что Хельсинские соглашения 1975 года и все декларации ООН о нерушимости границ отныне являются лишь бумажной фикцией и предметом дискуссий.

Мир входит в новую эпоху, когда страны будут делиться на полноценно признанные (т.е., такие, которые существовали до косовского прецедента), частично признанные (Косово, Абхазия, Южная Осетия и все, кто реально сможет провернуть такую же «комбинацию») и те, кто стремится к этому, ища повод и покровителя. Очевидными кандидатами на ближайшее будущее являются Приднестровье и южная суданская провинция Дарфур, населенная немусульманами, и уже которое десятилетие воюющая за свою этническую и религиозную независимость от фундаменталистского Судана. Вряд ли под косовско-осетинский «шумок» удастся отделиться тем же баскам – этого не позволяет квазигосударственный механизм ЕС. Не стоит ожидать независимости и многострадальным турецким курдам – США по-прежнему находится на стороне Турции по все тем же геополитическим причинам – из-за пропуска своих кораблей через проливы. Потому ссориться с Турцией ради Курдистана они не будут. А вот конфликты на просторе бывшего СССР Америка точно даст урегулировать России. Тем самым последняя восстановит здесь свое влияние. Хотя обратным результатом этого может стать ускоренное продвижение в НАТО таких сателлитных государств, как Молдова и все та же Грузия.

Мы вступаем в более жесткие времена. Снова начинаются геополитические бои. Один из фронтов идет через Украину. И от нас опять требуется определиться. И потому для Украины с ее вечным желанием «лечь» под сильного искушение новой российской мощью может показаться неодолимым. Во всяком случае, для существенной части украинского населения. Более 20%, как известно из последних опросов, мечтает вообще воссоединиться с Россией в одном государстве, и это – реальность существования нашей страны. В мире нового раздела на сферы влияния «украинский вопрос» становится вопросом – не побоимся этого слова – всемирным. От того, пойдет ли Украина по более легкому пути – к России, или по более тяжелому – к Европе, зависит будущее новой модели мировых отношений. Заявка на которую была дана Москвой в ту минуту, когда первые бомбы упали на грузинскую территорию.