Бизнес, неотделяемый от власти

Что заставляет украинских бизнесменов массово избираться в парламент, и почему в Украине до сих пор нет цивилизованного лоббизма?

Политические институты в Украине давно стали средством получения прибыли и центрами влияния финансово–политических группировок. Если раньше этот процесс можно было контролировать с вершины властного Олимпа, то приближая, то удаляя фаворитов, как это делал Леонид Кучма, то сейчас ситуация – противоположная. В Верховной Раде большинство контролирует партия, представляющая крупный полукомпрадорский капитал Востока Украины (крупнейший представитель - SCM).

Президент воспользовался помощью конкурентной группы — ИСД, назначив, по крайней мере, трех человек (Виталия Гайдука, Александра Чалого, Арсения Яценюка), причастных или близких к ней на высшие государственные посты. Не чураются присутствия крупного капитала в своих фракциях и оппозиционеры (Петр Порошенко, Константин Жеваго). Причиной массового похода миллиардеров и мультимиллионеров во власть является ее децентрализация, вызванная политреформой.

Получить контроль над одним центром власти, которым была до недавних пор президентская вертикаль, достаточно сложно, особенно, если на ее вершине стоит человек, который не хочет впадать в зависимость от одной из групп влияния. Два – три менее влиятельных центра власти подчинить значительно легче, особенно если они вынуждены конкурировать. Если власть теряет внутреннюю монолитность и единое начало, получить контроль над ней становится легкой задачей.

Мотивацией для подчинения властных структур для большинства крупных предпринимателей стала возможность формировать бизнес–окружение «под себя». Получили контроль над  значительной частью судебной власти и правоохранительных органов — возникло рейдерство как массовое явление (до 2005 года фиксировались, скорее, единичные случаи). Прошли представители крупного капитала в парламент — и изменили законодательство о банковской деятельности и акционерных обществах таким образом, чтобы облегчить задачу установления контроля над банками и предприятиями.  А больше всех шансов на выживание получает тот, кто запасся «административным ресурсом», больше расставил «своих» людей в государственных структурах и т.д.  Кто не успел — тот проиграл.

Возникает вопрос: почему бизнесменам необходимо личное присутствие во властных структурах, а не услуги наемных лоббистов? Что мешает отделению бизнеса от власти? Ведь не секрет, что большинство предпринимателей, обзаведшихся депутатскими мандатами, не проявляют никакой политической активности, «прогуливая» пленарные заседания и игнорируя работу в комитетах, доверяя право голоса более «политизированным» коллегам. У многих отечественных капиталистов попросту не остается времени для кропотливой юридической или публичной политической работы. И, тем не менее, их число в парламенте растет с каждым созывом.

Первая причина — депутатская неприкосновенность. Экономическое законодательство Украины, увы, таково, что не нарушить его в процессе ведения бизнеса крайне сложно. А депутатская неприкосновенность дает возможность собственнику избежать расследований, даже если все доказательства будут против него.

Вторая причина — возможность использования политической власти с целью получения дополнительных каналов и аргументов влияния. И личное присутствие во власти является для бизнесменов гарантией надежности того, что пролоббированое решение будет принято. Здесь можно вспомнить и феномен «договорной демократии» — когда два формально противостоящих друг другу политических лагеря могут «кулуарно» договориться об общих действиях в бизнес-среде, отступив от избирательных программ. Таким образом, политическая среда превращается в своеобразный закрытый клуб, несмотря на формальную демократичность избирательного процесса и открытое назначение на должности госслужащих.

Третья причина — недоверие по отношению к профессиональным лоббистам и отсутствие в Украине самой культуры лоббизма. Ведь, с точки зрения представителей финансово–политических групп, гораздо проще и надежнее решать все вопросы лично, без участия третьих лиц, пусть даже профессионалов своего дела. Если  до понимания того, что единолично управлять всеми предприятиями, входящими в группу, - неэффективно, большинство крупных бизнесменов все же доросли и передали управление специалистам–менеджерам, то до системного лоббизма, увы, еще нет. Многие из них до сих пор считают, что сами способны выполнять лоббистские функции — особенно в парламенте. Системный лоббизм не пользуется популярностью еще и по той причине, что требует хотя бы частичной публичности — необходимо объяснять общественности, какие проекты будут реализованы, кто их заказчик и во сколько они могут обойтись государству. И, само собой  разумеется,  чем больше людей вовлечено в принятие решений, тем чаще могут быть утечки информации от исполнителей к конкуренту. Получается «замкнутый круг» — профессиональных посредников нет потому, что им не доверяют, а не  доверяют им потому, что не считают их надежными и профессиональными.

Также очень важным фактором стала дороговизна предвыборной кампании и закрытые избирательные списки — на выборы–2006, по различным источникам, партиями, прошедшими в парламент, было потрачено от $1 до $3 млрд. Поэтому в проходную часть закрытого  списка включались партийные «доноры». Если бы списки партий были открытыми, избиратели  бы не проголосовали и за половину «темных лошадок», которыми, в основном, являются спонсоры партий.

Что нужно сделать для того, чтобы власть была меньше связана с бизнесом и эта связь была легальной и более прозрачной для общественности?

Во–первых, нужно не на словах, а на деле гарантировать неприкосновенность частной собственности. В частности, искоренить рейдерство как явление. В частности, одним из первых шагов в этом направлении может стать принятие законопроекта, внесенного народным депутатом Александром Фельдманом, предусматривающего запрет на использование третейских судов в рейдерских схемах. Кроме того, необходимо покончить с угрозами «реприватизации», «государственного рейдерства» и силового давления на бизнесменов, поддерживающих оппозиционные силы.

Во–вторых, Украина уже нуждается в принятии нового законодательства о лоббистской деятельности. Это, если не избавит бизнесменов от необходимости бороться за свои интересы в высших органах власти лично, то, по крайней мере, создаст альтернативный путь решения проблем. Легализация лоббизма позволит стать ему более совершенным и публичным методом влияния бизнеса на политику. В свою очередь, это даст стимул для развития рынка консалтинга и связей с общественностью в Украине.

В–третьих, необходимо изменить принципы отбора кадров на государственную службу, поскольку одной из причин легкой расстановки «своих людей» представителями крупного капитала является непубличность госслужбы. Так, конкурсы на замещение вакантных должностей – крайне редки (и проводятся на уровне не выше начальника отдела), а формальное соответствие и успешная сдача экзаменов не гарантирует назначения на должность.

Четвертый шаг, один из самых масштабных — изменение избирательного законодательства в сторону открытых партийных списков, что сделает более затруднительной покупку «проходных» мест. Также эта мера увеличит информированность избирателей относительно политических сил, стремящихся пройти в парламент.

В глобальном масштабе ответ на вопрос о разделении бизнеса и власти может быть получен только после завершения очередного этапа конституционной реформы. ведь парламентская или парламентско-президентская республика в ее нынешнем виде является своеобразной «питательной средой» для слияния крупного капитала и государственной власти. С другой стороны, необходимо и желание самих лидеров ФПГ отказаться от личного участия в политике. Правда, такие примеры (Пинчук, Коломойский) являются, скорее, исключением из правил.