Технологии и антитехнологии раскола

Процесс превращения переговоров в фарс показывает обществу несостоятельность большинства попыток элиты его консолидировать

«Раскольные» технологии в основном базируются на известном в политтехнологических кругах механизме «спиндоктора». Как правило, на всех политических выборах — президентских, парламентских или местных, активно муссируется тема раскола Украины. При этом поводы, по меркам европейских государств, используются относительно «безобидные». Языковый вопрос, внешнеполитический курс должны быть менее важными для большинства населения, чем та же «социалка» — налоги, социальные гарантии, потребительские права. Тем не менее, это продолжает работать.

«Раскольные» технологии в основном базируются на известном в политтехнологических кругах механизме «спиндоктора». Это раскрутка информационных поводов, которые направлены на определенные «болевые точки» в общественном мнении. Основной принцип таков — перед выборами или другими важными для страны событиями в информационное пространство «вбрасываются» сообщения, призванные спровоцировать разделение Украины на Восток и Запад. Направлены они не столько против конкретного политика, сколько против идей, разделяемых его избирателем. Эти сообщения формируют «истерический» фон национального информационного пространства, на котором малейшая провокация может привести к гражданскому конфликту и смене политических элит.

Как антитехнологии можно рассматривать традиционные ошибки «примирителей» — достаточно неуклюжие попытки «объединить» страну за столом переговоров, на уровне элит. Если элита еще может, хотя бы «для проформы», договориться между собой, то для того, чтобы объединить украинское общество, она должна, по крайней мере, признаться в том, что именно она раскалывала страну. Не совсем внятные заверения в том, что страна останется единой, звучащие со стороны одних представителей политической элиты и опровергаемые действиями других, срабатывают как антитехнологии. При этом процесс превращения переговоров в фарс показывает обществу несостоятельность большинства попыток элиты его консолидировать, если ее представители в своих программных заявлениях отталкивается от совершенно противоположных идейных установок. Еще одно свойство нашей политической элиты, которое сводит на нет все попытки достигнуть консенсуса — ее ограниченность тактическим планом. Для нее каждые выборы — как последний бой, в котором оправданы любые методы борьбы, даже самые варварские. Рейтинги партий и политических лидеров набираются путем запуска откровенно раскольнических лозунгов.

Здесь можно перечислить три основных области применения «спиндоктора»:

1. Манипуляция историей, особенно явно неоднозначными историческими фактами, и использование ошибок «агитпропа». На примере проблемы УПА можно показать, что надо отделять исторические факты от идеологической пропаганды — потому что если на фоне всеобщего «позитива», героического славословия и т .д. всплывает хотя бы один негативный факт, то вся предыдущая работа пропагандистов нивелируется (в случае с УПА — это упоминание о неоднократных столкновениях с польскими и советскими партизанами, которые были объективно полезны именно нацистам). И если кого-то усиленно «обеляют» — это кажется, по меньшей мере, подозрительным для другой стороны. Мало того, из одного негативного факта легко выстроить версию, скажем, о коллаборационизме всех украинских националистов времен Второй мировой. И она будет вполне рабочей для определенной части населения страны. В принципе, методом защиты от применения этой технологии может стать только правильное дозирование позитивной и негативной информации о каких либо исторических событиях. Есть даже такое наблюдение, что событие воспринимается аудиторией как «объективный факт», если позитивная и негативная информация о нем находится в соотношении 3:1 или 5:2.

2. Использование идеологических «клише» — как правило, еще времен СССР. Возьмем самый простой пример с вопросом об интеграции Украины в НАТО. В одном из журналистских «квазисоциологических» опросов автору запомнилась одна деталь — респонденты выражали негативное отношение к аббревиатуре «НАТО» и нейтральное или позитивное к «Организации Североатлантического договора». Притом, что это, как известно, одна и та же структура. Но отношение к ней, в зависимости от названия, разное — поскольку в советские времена было принято в пропагандистской деятельности использовать именно аббревиатуру, как более короткое и запоминающееся клише с негативной акцентуацией. При этом аббревиатура НАТО была единственной официальной аббревиатурой, не переведенной на русский язык – дабы не афишировать присутствия в ней слова «оборонительный». До сих пор в связке с «НАТО» используется много фразеологических приемов, призванных добавить негатива: «агрессивный блок», «антироссийская организация», но не слова «оборонительный союз». Хотя, заметим, основные документы, касающиеся вступления Украины в НАТО, были приняты и подписаны еще при Леониде Кучме, которого, кстати, никто из «антинатовцев» не обвиняет в расколе страны или предательстве национальных интересов. А вот Виктор Ющенко и «оранжевая» часть элиты для них являются очень удобной мишенью — только потому, что они пытаются позиционировать себя как прозападные политики, в отличие от того же Леонида Кучмы, который на Востоке Украины позиционировал себя как пророссийский политик, на Западе — как прозападный.

3. Использование политических мифов и стереотипов — как правило, второе реализуется гораздо проще, чем первое, поскольку развитой системы политических мифов в Украине нет. Стереотипы о том, что Донбасс содержит всю Украину, что на Западной Украине живут одни «махровые» националисты, ненавидящие всех схидняков», что союз с Россией наиболее выгоден Украине, что Украине нужен русский язык в качестве государственного и федеральное устройство страны, до сих пор являются актуальными для политического сознания населения Востока. С другой стороны, и на Западе также до сих про распространены стереотипы о Востоке как об анклаве России, население которого вообще не хочет жить в Украине и будет искать малейший повод, чтобы присоединить свои области к России и т. д. В этом виновата, скорее, «национал - патриотическая» пропаганда времен 1998–2004 годов, чем реальное отношение населения восточных областей к Украине в целом. Во время выборов идет целенаправленная раскрутка этих стереотипов, которые в другое время отходят на задний план, но могут быть активизированы в любой момент, даже напрямую не связанный с выборами. В данной политической ситуации роль «говорящих голов», активизирующих «раскольные» стереотипы в мышлении остальной части общества, отдана политикам «второго эшелона», (в «антикризисной» коалиции, например, такая роль принадлежит коммунистам), либо политикам – маргиналам (Витренко, Тягнибок). «Первый эшелон» предпочитает такими вещами не заниматься, играя роль «миротворцев». Словом, использовать разъединяющие стереотипы гораздо легче, чем изобретать пути их искоренения и выстраивать объединяющую систему политических мифов.

Что можно сделать уже сейчас? Прежде всего, как мы уже говорили, политическая элита сама должна признаться в том, что именно она раскалывала Украину. Кроме того, нужно отказаться от идей переноса исторических дискуссий в политику. Необходимо также выработать общий дискурс, в поле которого может существовать новая система объединяющих политических мифов. Но для объединения нужно сначала отказаться от разъединения, а этого, похоже, пока никто не собирается делать.