Ощутимые изменения скорее обусловлены экономическим спадом последнего десятилетия, чем какими-то действиями центрального правительства в Пекине. Сами по себе они до сих пор не были радикальными. Но существуют нематериальные изменения, почти невидимые для некитайских жителей и посетителей, которые прибывают в новый Гонконг. Это более покладистый и менее уверенный в себе город. Врожденное чувство превосходства над китайцами «с материка» почти полностью испарилось.

Гонконг начал свой новый путь после полуночи 1 июля 1997 года. Хотя, конечно, никто ни в Пекине, ни в Гонконге не ожидал, что перемены будут происходить в ближайшее время. В самом же городе никто и не думал, что перемены произойдут вообще – в этой или следующей жизни. Но процесс воссоединения, который критически совпал со временем азиатского финансового кризиса, произошедшего 2 июля 1997 года после «обвала» таиландского бата, за которым следовали более болезненные и смертоносные кризисы, выбили уверенность и высокомерие из народа Гонконга.

В свете этих бед – финансового кризиса, птичьего гриппа и беспрецедентного уровня безработицы в 8% - уверенность гонконгцев в себе пошатнулась. Им пришлось обращаться за помощью к Пекину. После долгих колебаний центральное правительство Китая пришло на помощь и продолжает помогать и сейчас, хотя этими краткосрочными средствами нельзя решить все основные противоречия Гонконга. Казалось бы, что стабильные времена вернулись, и Гонконг опять «на плаву». Именно это могут видеть иностранные туристы, посещающие город.

Но что же произошло в действительности? Полмиллиона гонконгцев, в основном представители среднего класса, которые имеют высшее образование, в настоящее время работают на материке. Это почти равно количеству профессионалов, которые «сбежали» в Канаду, Соединенные Штаты и Австралию в последние годы британского правления. Их места были «захвачены» почти равным числом китайцев «с материка», в основном бедных, которые поселились в Гонконге навсегда.

Возможно, следует разделить политическую и экономическую составляющую гонконгской современной жизни. Ведь перед присоединением к материковому Китаю больше внимания привлекал вопрос, как будет происходить именно политический переход и никто не ожидал того, что возникнут трудности на экономическом фронте. Можно сказать, что политический переход произошел чрезвычайно легко. Гонконг не был проглочен материковым Китаем, а китайская армия не взяла под контроль всю его территорию.

Хотя некоторое недовольство на политическом фронте, все же, присутствует. Так в 1960-1970-х годах, когда гонконгцы были активно заняты экономическим ростом своего острова, Китай занимался политикой. И когда сегодня в политическом плане Китай успокоился и активно занят экономическими преобразованиями, Гонконг идет своим, иным путем. Это, некоторым образом, некая новая «культурная революция». Даже через 10 лет Гонконг не совсем уверен, что присоединился к материку. В то же время длительное пребывание под британским контролем, крепко привязало его к западному миру. Что порождает у гонконгцев двойственное мнение по поводу того, что они из себя представляют. За это время Гонконгу было очень трудно стать полноценной частью Китая. После 156 лет пребывания в статусе британской колонии возвращение к китайскому суверенитету происходит довольно болезненно. Поэтому большое значение для усиления национальной идентичности имеет возвращение к массовому использованию китайского языка во всех сферах жизни.

Нравится или нет гонконгцам Основной закон, но они должны уважать и соблюдать его. Если внимательно его проанализировать, то он очень неплох для Гонконга. Его жители не должны платить налоги Пекину и не должны собирать деньги для целей обороны. Кроме того, Основной закон не оспаривает того факта, что в Гонконге функционирует капиталистическая система. Колониальная система правления оказалась особенно успешной в 1970 и 1980-х годах, когда при минимуме демократии действовало сильное правительство. Но можно сомневаться, что подобная система вряд ли будет успешной в последующие 10-20 лет.

На сегодня главным вопросом является то, какой будет роль Гонконга в отношениях с материковым Китаем в ХХІ столетии. Гонконг должен формировать капитал для государственных предприятий материка? Или ему предназначена некая другая роль – стать интеллектуальной кессонной камерой между Китаем и всем внешним миром? Британцы могли быть высокомерными и патерналистскими, но они дали Гонконгу то, что имело большое значение – хорошее управление. Очевидно, что будущее Гонконга и будущее материка неразрывно связано. Независимо от того, какие изменения будут происходить в Гонконге, их последствия будут отражаться и на Китае. Политическая реформа не может происходить в вакууме, она отразится на всем Китае. Вообще, центральное правительство заинтересовано в эффективном управлении островом, ведь для многих на материке он является образцом для подражания.

Гонконг готов к полной демократии, но любое чрезмерное вмешательство Пекина в дальнейшем может подорвать не только международную веру в последующей целесообразности присоединения к материку Тайваня, но и стать непреодолимым препятствием на пути начала этого нелегкого процесса. И хотя формула «одна страна, две системы» неплохо зарекомендовала себя за последнее десятилетие, но, несмотря на экономический успех города и его автономию, ему нужно дать шанс выбрать своего собственного лидера. Гонконгцы должны продвигаться к универсальному избирательному праву, и будет куда лучше, когда он подтвердит легитимацию управления народными выборами. А пока Гонконг продолжает учиться реагировать на изменения и приспосабливаться к их неизбежности.