Потребитель под прицелом

Сегодня мало просто произвести товар. Конкуренция заставляет гораздо серьезнее концентрироваться на средствах продвижения продукции и экспансии на рынки сбыта. В чем специфика рекламных стратегий террора? Ну, хотя бы в том, что рекламу террористов все мы, не отдавая себе отчет, смотрим каждый день. Но зачем нам реклама товара киллеров и фанатиков? Ведь именно мы и являемся маркетинговой технологией террористов, воздействуя на которую взрывами, убийством и информационными атаками они формируют и обрабатывают свою целевую аудиторию – правительства, финансовый сектор и международные организации.

И здесь неоценимую помощь торговцам смертью оказывают СМИ. Фактически, руками журналистов террористы снимают и бесплатно транслируют рекламные ролики, причем еще и в прайм-тайм.

Многократно повторенный сюжет с места теракта – как, например, повышенная готовность полицейских служб в Лондоне или взрыв в аэропорту Ибицы – служат рекламной приманкой для будущих заказчиков и одновременно докладом о проделанной работе, которая позволяет отчитаться перед клиентом, не вступая в непосредственный контакт с ним.

Огромный общественный резонанс, который вызывает любой террористический акт, возникает не в последнюю очередь благодаря журналистам, которые в силу профессиональных правил стремятся найти сенсацию.

Западные исследователи уже неоднократно отмечали в докладах о неоднозначной роли СМИ, которая зачастую играет на руку террористам. Удачно используя природу прессы, которая отдает предпочтение резонансным событиям, террористы, по выводу британского аналитика, используют демократические механизмы цивилизованного общества для борьбы с самим обществом. А пресса (здесь стоит вспомнить пример России во время первой чеченской войны) кроме фактической рекламы, зачастую перегибает палку и превращается в рупор преступных организаций.

Терроризм на экспорт

С помощью обычной человеческой логики действительно трудно понять, зачем Хаттаб, Аль-Валид и прочие знамена современного террора долгие годы вели подрывную деятельность на территории чужих государств, где, в конце концов, и нашли заслуженный конец? Но если рассматривать их деятельность в бизнес-аспекте, то такая линия поведения внезапно оказывается абсолютно оправданной.

Террористический франчайзинг означает продажу «торговой марки» местным союзникам, которые адаптируют бренд «Аль-Каида» к местной специфике. Ваххабитский бренд «Хизбут-Тахрир» (штаб-квартира - Лондон) оказался востребованным в Узбекистане, Киргизии, Казахстане и Афганистане. Спрос на торговую марку ваххабизма существует на территории Северного Кавказа, а «Аль-Каида» (мобильная штаб-квартира в Афганистане) может похвастаться успешным продвижением своей торговой марки в Афганистане, Саудовской Аравии и Судане.

Другую разновидность объединения усилий можно назвать СП – совместным предприятием – когда местные террористы действуют под руководством и по инструкциям специально десантированных иностранных представителей. И если проводить аналогию с инвестиционными фондами, которые мониторят весь мир в поисках выгодных капиталовложений, то знакомые нам иностранные наемники Хаттаб и Аль-Валид в первую очередь выполняли задачу «смотрящих» за инвестиционными потоками в новый проект.

Информационный джихад

Благодаря преимуществам информационного общества и новейшим технологиям терроризм в полной мере использует возможности, которые предоставляет ему современная экономическая система. Уже в конце двадцатого века, оставив позади добывающую и обрабатывающую промышленность, вперед вырвался бизнес, основанный на разработке и использовании новейших информационных технологий. Террористы тоже стараются шагать в ногу со временем – с одной стороны, используют достижения для засекреченного и мобильного обмена данными, с другой - позволяют доносить весь «спектр услуг» до потенциальных заказчиков, а с третьей – даже пытаются таким образом вербовать и готовить сторонников. Например, сайт, представляющий собой военно-тренировочный лагерь онлайн – лагерь Аль Баттар – уже несколько лет используется «Аль-Каидой» в этих целях. Сегодня богатые группировки даже позволяют себе запускать – естественно, через посредников – коммерческие спутники связи и электронной разведки.

Террористы стараются использовать и другие возможности глобализации – даже такие как миграция, особенно нелегальная. Рабочие-нелегалы используются во-первых, для сбора информации, а во-вторых, для внедрения в страну, обреченную стать базой размещения или объектом нового теракта. Кроме того, в среде нелегальных мигрантов распространены, как правило, нелегальные каналы перевода денег между странами – например, так называемая «хавала». И это снова играет на руку идейным убийцам, когда нужно оперативно и тайно оплатить приобретение оружия, взрывчатки, техники, медикаментов или наркотиков. Кстати, даже простое сопоставление фактов говорит о том, что резко возросшие объемы нелегальных траншей мигрантов по времени совпадают с подъемом современного терроризма. Простое совпадение?

Но тогда получается, что «Мировой фронт джихада», исполнительным органом которого является «Аль-Каида», мало в чем отличается от современной транснациональной корпорации, размещающей средство производства в одной стране, использующей дешевую рабочую силу в другой, и поставляющей свою продукцию на рынки третьей. Фактически служит советом директоров для фанатиков. Или для коммерсантов?

Весь мир в прицеле

Естественно, террористы не извлекают прямую прибыль, предпочитая конвертировать черные результаты своей активности косвенным путем. То есть, в данном случае террор выступает в качестве неприбыльного, но системообразующего бизнеса, который позволяет извлекать бешеный доход по сопутствующим направлениям.

Как видим, анализ сущности и структуры террора с экономических позиций выводит на первый план именно коммерческую направленность сегодняшних экстремистских группировок, вплоть до того, что зачастую их главари сознательно идут против ими же провозглашенных лозунгов. Такие выводы должны подтверждаться цифрами? Да, правильно. Например, член экспертного совета Комитета Госдумы РФ по безопасности Валерий Журавель называет сегодняшние объемы оборота террористов от 5 до 20 миллиардов долларов в 2006 году.

И здесь отметим экономический феномен терроризма – прибавочная стоимость производится не в сфере системообразующего бизнеса – на непосредственную террористическую деятельность относятся только затраты, а валовый доход приносят в родственные направления.

И, может быть, неслучайно распространение терроризма и превращение его в транснациональный феномен происходит параллельно с процессами глобализации, движущие силы которой с похожим упорством превращают весь мир в замкнутую коммерческую цепь?

Читайте также: Терроризм как бизнес. Часть 1