Мода сваливать все убийства в России на чеченцев давно превратилась в обыденность. В конце концов, кадыровская власть в некогда мятежной Ичкерии является единственным гарантом минимальной стабильности в этом регионе. Потому Кадыров беспрепятственно убивает своих врагов в центре Москвы. А число его врагов во многих случаях совпадает с числом врагов кремлевской власти. Когда два года назад Путину сделали подарок на день рождения, стало ясно – всякие последние намеки на демократию во «вставшей с колен» отброшены, и мы имеем перед собой классическую азиатскую (или южноамериканскую) «управляемую демократию». Вполне органично вписывающуюся в менталитет российского народа и необходимую как модель для существования и обогащения верхушки тамошней элиты. На данном этапе, называемом этапом нефтяного процветания, и, конечно же, очередного «всеобщего благоденствия».

Политковская вполне могла быть действительно убита Кадыровым. По четкой инструкции Кремля. В конце концов, с взорванными в 1999 году домами в Москве – ради начала второй чеченской войны и «раскрутки» Путина – спецслужбы и не такую комбинацию провернули. Да и покойный Пол Хлебников, редактор русского «Форбс», тоже был отправлен на тот свет, вроде бы как, чеченцами – видите ли, у него была информация об источниках доходов некоторых из них. Хотя с Хлебниковым ситуация несколько менее понятна. Он слишком много знал, но обо всех – понемножку. Главное же – он имел информацию о некоторых счетах представителей самой высшей российской элиты в западных банках. В таком случае чеченцы же, если это вообще были они, просто выполнили работу.

С Политковской все проще, циничней и откровенней, также как с Литвиненко – для демонстрации возможностей действующей КГБистской власти. «Вы хотели СССР – вы его получите». Стране очень вразумительно показали, кто в доме хозяин, и что неизбежно происходит в нынешней России с «агентами Запада» и «друзьями чеченских боевиков». Народ спокойно проглотил. По большому счету, населению до смерти Анны Мазепы-Политковской дела не было. Разве что для неуважаемой массой простонародья полухимерической прослойки столичной интеллигенции, ушедшей с тех пор от окончательного перепуга во внутреннюю эмиграцию. С того числа интеллигенцию окончательно загнали на кухню, народу показали, что делают с теми, кто против нас, тем самым окончательно создав имидж жесткой власти, против которой нужно «не вякать». Всего лишь «не вякать», чтобы жить, работать, растить детей и т.д. Благодарить власть, что не убили. Считать, что живешь хорошо, потому что в твоей стране автоматически все хорошо. Абсолютно нормальный подход власти. Азиатской власти. Евразийской власти. Российской власти.

Российская модель отношения «власть-общество» намного циничней и пошлее, чем украинская. Потому что у них она прикрыта принципом «друзьям – все, врагам – закон», построена на показательных расправах над отдельными «козлами отпущения» и более чем щедро сдобрена до боли узнаваемой имперской пропагандой. Главное отличие их модели он нашей – жутковатый симбиоз силовиков и олигархов. Да, это помогло установить контроль над богатствами страны и создать монополию Газпрома, от которой теперь корчит в судорогах половину Евразии. И это же привело к власти людей в форме и неприметных серых костюмах. Когда грубая сила и коварный византизм возводятся в ранг главных добродетелей управления, за такую страну становится – нет, не страшно, а просто тоскливо. От безнадеги «великого евразийского пути», по которому движется во тьму, освещаемому газовыми факелами Заполярья, наш великий и могучий сосед. Думая, что движется к очередному раунду имперского величия.

Кровавое жертвоприношение российскому вождю два года стало точкой невозврата к иллюзиям, что Россия возьмет себе больше европейского опыта, чем это нужно просто для создания внешней маски приличий. Тогда плюнули даже на приличия. Что и требовалось доказать.